На Западе его считают отцом психотронного оружия. Его исследования вызвали большой шум в пору всеобщего рассекречивания в конце 80-х. Газеты пестрели заголовками «Кто вы, доктор Смирнов?!».
       Его много раз настойчиво приглашали за океан, предлагая фантастические условия.
       Не едет.
       Говорит, что его задача — работать дома, хоть и добавляет, что здесь это никому не нужно: «Полное ощущение преждевременности. Как минимум лет на двадцать!»
       В прошлые времена была организация, которой не надо было объяснять важность его экспериментов. Пояснять, что это за организация, необходимости, думаю, нет. Тогда для лаборатории Смирнова лучшее оборудование доставали по всему миру. Сейчас необходимый для экспериментов компьютер покупается на собственные деньги, а источник финансового обеспечения деятельности его института — плата больных, от которых отказались все традиционные врачи и психотерапевты и которых академик лечит.
       За две недели вылечил от жестокой эпилепсии человека, которому в ходе боевых действий оторвало миной кусок мозга — привезли его без сознания под капельницей. Теперь тренирует в Екатеринбурге спецслужбы, хочет открыть там филиал клиники Смирнова, лечить наркоманов.
       Но наплевательское отношение России к своим гениям — тема отдельного и серьезного разговора. А поводом для сегодняшнего стали нынешняя межвыборная ситуация и те чудеса, что происходят с общественным сознанием в последнее время, — выборы сердцем, триумфальные успехи наспех сляпанных блоков, в одночасье взлетающие до небес рейтинги вчерашних подполковников. Не в силах объяснить периодическое массовое помешательство мы все чаще задумываемся: не действует ли на наше подсознание некая сила?!
       Ответить на этот вопрос мог только тот, кто разбирается во всех известных методах подобного воздействия. И я отправилась на окраину Москвы, где в старой, пребывающей в удручающем состоянии усадьбе Братцево приютился Институт психоэкологии РАЕН. Отправилась в ожидании сенсации: вдруг Смирнов отыщет в нынешней политической действительности концы, спрятанные в области воздействия на подсознание избирателей?
       Первый же ответ Игоря Викторовича мою тягу к сенсациям поостудил. Но все оказалось не столь однозначно, как могло показаться на первый взгляд...
       
       — Способы охмурения народа — от самых примитивных, воздействующих на зрение кумачовых лозунгов до специальным образом инспирированных передач — не новость. Но зачем прибегать к сложным техногенным процедурам, зачем вмонтировать что-то неосознаваемое в видеоряд, если можно действовать более грубыми методами, что повсеместно и происходит. Там, где на Западе применяют детектор лжи, в России ставят утюг на живот — быстрее и дешевле. Так и с избирателями. Чтобы накапать на мозги — выбери Ельцина, выбери Путина, — нужно время и весьма дорогостоящее оборудование. Легче — как обухом по голове передачей Доренко.
       Технологии массового охмурения активно применяются теми, кого называют имиджмейкерами. Среди них зачастую много психологов, разбирающихся в тонкостях воздействия на массовую аудиторию. Подобных способов тысячи, но они не имеют ничего общего с нашими работами.
       — Если все то, что происходит в нашей околополитической действительности, не имеет отношения к предмету ваших исследований, то что это?
       — Обычные интриганские штучки, известные тысячи лет. Ничего нового в этом нет. Мы же занимаемся тем, что во всем мире называется «несанкционированным воздействием на личность», поскольку подобное воздействие проходит мимо нашего сознания. Даже если человек знает, что ему что-то внушают, он не может от этого защититься, не может даже распознать, что же именно ему внушают. В рекламе тампакса может быть спрятан совершенно посторонний призыв, и даже те, кому тампакс по природе не нужен, после многократного просмотра этого ролика пойдут голосовать, скажем, за Жириновского.
       — Как достигается подобный эффект? 25-й кадр?
       — «25-й кадр Фишера» знают теперь все и по наивности думают, что других методов не существует. Этим экспериментам более ста лет, они называются обратным маскированием и применимы только для кинематографа и только при определенной частоте прокрутки. Психофизиологи этим очень давно занимаются. В конце 40-х в США Макгиннес и его коллеги делали скрытую рекламу жареной кукурузы, которая оказалась чудодейственной. Зрители в перерыве бежали ее покупать, но важно, что ларек с этой кукурузой стоял тут же, иначе зрители видели сны про кукурузу — и не больше. Вложенная помимо сознания информация должна быть чем-то потенциирована в сознание. Это не слишком применимо в политических целях. Если вы хотите пресловутым 25-м кадром побудить кого-то голосовать за Ельцина, вы должны непременно показать ему плакат с изображением Ельцина в сам момент голосования. На телевидении и на компьютере 25-й кадр не применим вообще! Очень легко выявить, достаточно на записи подогнать стоп-кадр, как я однажды сделал на пиратской видеокассете и прочел призыв покупать продукцию только этой фирмы.
       — Если этот прием использовали видеопираты, то нет гарантии, что не используют и более солидные фирмы, на которых не нашлось академика Смирнова, чтобы поймать их за руку.
       — Поскольку Россия держит первое место по количеству компьютерных вирусов, эта проблема сверхактуальна. Наверняка сидят уже где-то хакеры-десятиклассники, которые придумывают, как внушать людям через Интернет. Подобные способы уже существуют, мы пользуемся для работы с больными, они показаны на нашем сайте. Поскольку это наша профессия — ввести человеку помимо его сознания информацию, не прибегая к гипнозу, наркотикам, мы разработали компьютерный метод, суть которого проста. Из картинки, которая должна войти в подсознание, берется до 30% пикселов, то есть точек, и эти 30% вставляются в каждый кадр легального изображения. Для своих больных я вставляю необходимую для лечения информацию в фильм Тарантино, в видеоклип и в информационный сюжет о нашем методе. Таким же образом призыв покупать мыло можно вставить в политический репортаж, а в видимую рекламу мыла — призыв голосовать за кого-то из кандидатов. Декодировать эту информацию очень и очень сложно.
       — То есть поймать за руку тех, кто пользуется подобными методами, проблематично?
       — Теоретически компьютерным путем даже из подсознания можно декодировать то, что туда заложили. Практически — нереально. Когда в 1997 году в Японии в результате просмотра мультфильма «Карманные монстры» более восьмисот детей сразу попали в больницу с эпилептическими приступами, писали, что там скрыто изображение Секу Асахары, который был жупелом для японцев, перемежающееся с изображениями бога Шивы. Но мне этого доказать не удалось. За две недели усердной работы я с трудом декодировал смутное подобие какого-то иероглифа. Правда, в моем распоряжении было только 248 кадров цифрового формата, а для того, чтобы уверенно декодировать, нужно около 3000. Другие примеры применения диспарантного ввода информации с использованием телевидения или компьютеров мне не известны.
       — Вам не известны, но вы не отрицаете возможности использования подобных методов?
       — Технически это возможно, но дорого. Требуются специальные платы ввода-вывода, одна такая плата стоит около $ 60 тыс, мощные компьютеры класса «Крей», SP-2, стоимость которых порядка $ 1 млн 400 тыс. Машин класса «Крей» (они были разработанны для «звездных войн», но технология оказалась ошибочной, отчего они и вышли в тираж) в нашей стране две штуки, которые еще в советские времена были где-то нелегально закуплены. Хакерам эти методы вряд ли доступны из-за дороговизны.
       — Почему же обязательно хакерам. Политику у нас спонсируют люди не бедные, да и СМИ в их руках.
       — В принципе это можно вставить даже в газетную полосу, если очень плотное изображение. Но бессмысленно. Одно из изданий концерна «Вечерняя Москва» обращалось к нам с вопросом, можно ли сделать рекламу, содержащую диспарантный компонент. Я ответил, что можно, но для этого необходимо, чтобы эту рекламу помещали на одном и том же месте газеты месяц подряд так, чтобы если 30 номеров газеты сложить вместе и посмотреть на очень яркий свет, тогда можно было бы распознать скрытый текст. Но, думаю, в арсенале ваших коллег есть методы попроще.
       — Кто-нибудь, кроме «Вечерки», заказывал неосознаваемую рекламу? Неужели большой бизнес до сих пор в стороне?
       — Как-то обращался один из отростков «большой пирамиды». Я-то думал, им надо делать неосознаваемую рекламу, и я бы на это пошел, очень деньги нужны, а раз запрещающего закона нет, то почему бы не сделать, объявив, что здесь присутствует неосознаваемая реклама. Это вызовет скандал, и тогда примут закон. Но они просили совсем другое — сделать систему, которая бы склоняла собеседника во время переговоров к выбору нужного им решения. Примерно в то же время обращалась и еще одна фирма, давали нам $ 16 млн на необходимое оборудование, но по ряду причин мы отказались.
       — Рядовой покупатель-избиратель может быть гарантирован от того, что на его подсознание не ведется несанкционированное воздействие?
       — Нет, не может. Где гарантия, что, если мне предложат очень большие деньги, я не продамся и не начну делать рекламные заказы?
       — А кроме Смирнова, в нашей стране подобный заказ никто выполнить не может?
       — Не может. Даже мои ассистенты не знают многих тонкостей. Большинство же недотягивает даже до понимания сути. Полное ощущение преждевременности моей работы.
       — То есть применения подобных технологий в нашей общественной жизни вы пока не видите?
       — По постановлениям следственных органов мы иногда делаем экспертизы аудио-видеоматериалов на предмет наличия скрытой информации, но никогда ее не обнаруживаем. Даже в курсе модной некогда Илоны Давыдовой, в рекламе которого говорилось о закодированном воздействии, никакого неосознаваемого воздействия нами обнаружено не было. Но еще раз повторюсь, что теоретически сделать это можно. За бугром такие вещи запрещены категорически. Только в США свыше 1800 законов и подзаконных актов, начиная с закона Келли 1956 года, которые посвящены несанкционированному воздействию на человека.
       — А у нас?
       — Ни одного. Недозволенное вмешательство в их личность у американцев, да и у всех англосаксов вызывает наибольший страх. Они боятся этого до жути. От этого идет принцип «Мой дом — моя крепость», которого нет в русской ментальности. Мы же барачники. У нас и закона поэтому до сих пор нет. Разговоры о нем идут еще с Верховного Совета России. Комитет по безопасности готовит проект закона «Об информационной безопасности», два года назад он был прислан к нам в клинику им. Корсакова и вызвал гомерический хохот. Мне эта болтология сильно надоела. Лично я написал проект длиной в полторы страницы, который регламентирует, что прерогативой государства должны быть все исследования и применение несанкционированного воздействия на личность.
       — Что должно быть законодательно запрещено?
       — Использовать несанкционированное воздействие на человека в коммерческих или политических целях. Разрешено должно быть только научное и отчасти лечебное использование.
       — Дело не движется, потому что власти не понимают сложности проблемы?
       — Не понимают. Им легче оперировать материальными объектами, деньгами, дачами, квартирами, которые можно делить, чем задумываться об эфемерных неосознаваемых штучках. Нам остается просто устроить скандалище, чтобы закон все-таки приняли.
       — Почему, несмотря на то, что законодательного запрета пока нет, бизнесмены и политики не стоят к вам в очереди?
       — Не дозрели. Легче утюг на живот. Что конкуренту, что избирателю.

27.01.2000